Это была дорога к Победе

Военная трагедия сталинградских  детей уже  рассказана сотни раз. Но все же хочется поведать о каждом из тех, душу которых ранила война,  каждого поддержать, а, может, и пожалеть  за такое трудное детство. Алексей Федорович Донцов один из тех, на чью долю выпали все тяготы военного детства. Несмотря на ранний возраст во время Сталинградской битвы, он помнит очень многое из того, что происходило.

Счастье и привычный уклад обычной сталинградской семьи: мама, папа, двое сыновей  – нарушила грянувшая война. «В ноябре 1941 года отца призвали на фронт. А мы остались, – вспоминает Алексей Федорович. – Представляете  состояние женщин, у которых на руках дети? Как спасаться с ними, куда податься? Не очень понимая, куда идти, все же двинулись в путь подальше от ужаса войны, от ежедневного риска погибнуть. От грохочущего, взрывающегося и стреляющего центра города. Родственницы наши пошли на Калач. По дороге кого убило, кого ранило, кто оказался в Чире, в лагере, но откупились от неволи и алчных конвоиров колечком и серьгами. А мы с мамой и братом, прихватив козу-кормилицу, пошли вдоль Волги до Красноармейского района. Отец перед войной купил там конюшню и еле успел переделать ее под жилье. Началась новая действительность».

Израненный, но живой вскоре вернулся глава семьи Федор Алексеевич. 34 года, а уже на костылях: мина лишила его возможности воевать дальше. «Работал он жестянщиком. Рядом – колокол. При налете авиации он звонил, чтобы все прятались, – рассказывает Алексей Федорович, – а налетов было много: Сталинград подвергался сильнейшим бомбардировкам. Из подвала, где прятались, было видно, как бомбят переправу. Бомбы падают густой цепью, а брат кричит: бусы, бусы, смотрите: бусы. Почему-то возникла у него такая ассоциация. Мама прикрикивает: сидите тихо, не выглядывайте».

Детское сознание сохранило и другой фрагмент военного времени. Лужайка, приспособленная под картофельное поле. Женщины, дети, инвалиды копали картошку. «Самолет с крестами шел на СтальГРЭС прямо через эту лощину, – продолжает наш земляк волнующие и печальные истории. Каждое воспоминание дается непросто. Это именно тот случай: со слезами на глазах. – Спасибо, отец был рядом. На фронте он научился отличать звук вражеских и советских самолетов. Толкнул меня и остальным крикнул: ложись! Тут зенитка ударила, второй раз, третий. Самолет загорелся. Сгорел в нем летчик. Брат бегал потом смотреть. Вот все это на моих глазах было: частые перестрелки, сполохи, горящая Волга».

Предвидя голодные дни, картошку Донцовы все же выкопали, тыквы закатили в подпол. Огород выручал семью. А еще та самая коза-кормилица. Алексей Федорович помнит, как ее «пас». Воды в затоне было очень много, и чтобы покормить животное, приходилось сажать ее в лодку, заплывать в камыши, и коза ела прямо с лодки. «Рядом с домом был барак. Там варили в котлах еду для животных со свинокомплекса. Любили мы туда забегать: получали по хорошему куску буряка, – хорошая память нашего собеседника не потеряла за годы ни одной детали. – Затем убрали котлы, поставили плиты. Ночью, чтобы не привлекать внимание врага, завозили муку и пекли для армии хлеб. Условия были полностью соответствующие военному времени. Все делалось в строжайшей секретности, шла подготовка к контрнаступлению. Наряд НКВД мог прийти ночью и проверить у всех документы. Строго следили, чтобы посторонние не ходили возле железной дороги. Все эти трудности и лишения пережиты не зря: это была дорога к Победе. А когда она пришла, я хорошо помню. Ревели, сигналили пароходы на реке, ревели паровозы, и ревели женщины и мужчины, все ревели. От радости. От гордости. А вояки гитлеровские оказались в плену: строили разрушенный ими же город, тянули электролинии, уголь на баржи грузили. У них была невероятная для того времени ценность – химические карандаши; и мы, чтобы учиться, меняли их на тыквы и картофель. А еще насобирали много немецких боевых наград – крестов. Избавлялись от них фашисты, чтобы никто не узнал об их «подвигах».

Детские наблюдения за работой отца-жестянщика пригодились Алексею в армии: честно отслужил он три года в Грузии. Как-то потребовалось к печам-буржуйкам трубы сделать. И он не подвел командира. Память хорошая, все возродил в ней, в потаенных уголках нашел и, к удовольствию начальства, «выдал на гора» много труб.

Детские годы все связаны с Волгой. Алексей Федорович, кстати, очень приятный собеседник, с удовольствием рассказывает о затоне, о кипучей деятельности в нем, пароходах, плотах и баржах. А взрослые годы его прошли в Октябрьском, куда Донцовы позже переехали. Вниманием и заботой дочери, Екатерины Алексеевны, окружен Алексей Федорович. В семье бережно хранят память о предках: на почетном месте фото фронтовиков, на одном из них Федор Алексеевич Донцов.

В этом году нашему земляку вручены памятные знаки: «Житель осажденного Сталинграда» и «80 лет Победы в Сталинградской битве». Это факт безграничной признательности целому поколению детей, лишившихся нормального детства. Судьба Алексея Федоровича Донцова – одна из миллионов в нашей стране, но в ней отразилась судьба всего народа.

Елена Кравченко.